"Жуй" - м!Хоук/Андерс, "Сонная улыбка" - Каллен/ф!Амелл«Жуй»
3.
- Это долгая история.
- Я не спешу, а тебе, конечно, идет эта аристократичная бледность, но лучше бы все-таки отдохнуть. А лучше подкрепиться.
- А?
- Идем, говорю. – Перехватывает его за плечо, Хоук. – У меня в сумке мясо, хлеб и сбор, от мамы, пока завтракаем, расскажешь о соседе, идет?
Андерс и хотел бы сказать, что не стоит, что он сейчас просто завалится спать, но в животе предательски заурчало, сна после произошедшего не было ни в одном глазу. Да и Хоуку он был должен, и теперь уже не только карты Глубинных Троп.
«ЖИЗНЬ МЫ ЕМУ ДОЛЖНЫ» - Отметился Справедливость, в голосе его сквозила вина.
Поэтому Андерс достал кружки, выставив их на щербатый стол, покрытый чистой тряпицей, принес воды.
Больше Хоук ему ничего сделать не дал. Только положил тяжелую ладонь на плечо, придавив к стулу, и сказал.
- Рассказывай, я сам.
И Андерс послушался, и сам не заметил, как, наблюдая за сосредоточенно собирающим на стол Хоуком, что даже чай заваривал, нагревая кружки ладонью, выболтал все, что только мог. И об истории со Справедливостью и даже о том, кем ему на самом деле приходился когда-то давно Карл. Еще во времена Круга.
Хоук слушал, внимательно, сложив подбородок на скрещенные пальцы, и только когда Андерс, заговариваясь, отрывался от еды надолго, добавлял
- Жуй.
И продолжал слушать, посверкивая внимательным взглядом желтых глаз. Щурился, как довольный хорошей дракой, сытый кот.
И Андерс говорил и все никак не мог наговориться.
Так давно не было собеседника.
Справедливость не в счет.
А больные, право, совсем не за этим к нему приходят.
Но мысли с каждой минутой все сложнее было увязать в речь. Организм, перенапряженный и переставший сжигать адреналин, выдал совершенно детскую реакцию, которую наставница Яри со смешком называла – Поели, теперь можно и поспать.
От падения носом в чашку его спас Хоук, вовремя перехвативший поперек груди.
- Где ты спишь?
Хоук вытащил его из-за стола, перенимая на себя вес. Щеку кольнула жесткая щетина, вырывая из полудремы.
- Дверь, справа, но я и сам…
- Сам ты на полпути сковырнешься. – Пробурчал Хоук в ответ перехватывая его лапищей за талию. – Идем.
Андерс, потративший все последние силы на то, чтобы попытаться добраться до комнаты самому, уже отрубился, обвиснув, как тряпочка.
- Вернее несем. – Со смешком ответил сама себе Гаррет, подхватывая Целителя.
Пнул дверь, устроил Мага на узкой лежанке, стащив сапоги и верхнее одеяние, накрыл тонким одеялом и вышел.
Прикрывая за собой дверь в лечебницу, и навешивая не него простенькое заклинание «от чужих», которое сам Целитель снимет в секунду, зато не сунется никто чужой, не пожалев, Хоук думал о том, что Карты он так и не забрал.
Что ж, нужной суммы у него все равно пока нет, а вот повод заглянуть к Андерсу еще разок появился.
Поговорить там… о разном.
Гаррет растянул губы в улыбке, хохотнул и широко шагая, направился к выходу из Клоаки.
Ему тоже следовало бы отдохнуть.
«Сонная улыбка - полностью»
4.
Солону Амелл нельзя было назвать красивой, не с ее угловатой подростковой фигурой и резкими движениями куклы на ниточках.
- Об такую уколешься, синяк на неделю гарантирован. – Ржали молодые Храмовники. Подобные отношения, конечно, были строжайше запрещены, но это не мешало им обсуждать учениц. Особое внимание уделяя фигуристым.
- Да и рыжая еще, а глаза как у кошки – зеленые. Точно ведьма. – Добавлял кто-нибудь и про Солону забывали, находя иные объекты для разговора.
Их было много – хватало до отбоя.
И правда, в отличие от остальных учениц, Амелл, похоже, забыла о своей принадлежности к женскому роду, потеряла это знание где-нибудь между подростковым возрастом и очередным фолиантом из библиотеки.
Рыжие волосы или заплетены в небрежную косу, или скручены в жгут на затылке, мантии всегда были ей велики и болтались на и так худом тельце, руки постоянно в чернилах, вместо косметики под глазами синяки от недосыпа.
Но Каллену она нравилась.
Эта неуклюжая девчонка с веснушками на носу и мягкой, ласковой улыбкой, преображающей ее лицо почти в священный лик.
А уж если она улыбалась ему персонально – то это уже было не описать. Просто сердце начинало биться где-то в горле, а губы расползались в ответной искренней улыбке.
- Спасибо. – Улыбалась ему Солона, когда он ловил ее, навернувшуюся со стремянки в библиотеке.
- Держите, вы здесь еще с ночи, и не завтракали. – Улыбалась ему Амелл, протягивая горячий пирожок. Улыбка ее была хитрой, зеленые глаза сверкали и он улыбался в ответ, принимая съедобный подарок, жестом прося ее присмотреть, чтобы никто не зашел в еще пустующую библиотеку.
Солона прыснула в ладошку и выскользнула за дверь, а он умял пирожок в несколько укусов и стукнул по дверному проему, оповещая, что улики уничтожены.
Она скользнула обратно и устроилась за столом, подтянув к себе оставленный еще с вечера том, и достав из сумки бумагу и чернила.
Не проронила ни слова, но до конца его смены они переглядывались, как заговорщики или дети, стянувшие пару яблок в чужом саду и не попавшиеся на преступлении.
Ведь то, что они делали им и являлось.
Каллен даже сам просился в смены, проходящие в библиотеке или учебных комнатах – ему не отказывали. Мало кто любил эту скучную работенку. А ему было все равно, так он мог быть рядом.
Так близко, когда она возилась с детьми, сидела с ними на мягком ковре и читала сказки, или учила зажигать магические фонарики – в форме игры, обучая их концентрации.
Наверное, дети видели в ее улыбке то же что и он, раз так охотно тянулись за ней.
Но прекрасней всех улыбок сонная – такая мягкая и рассеянная.
Она расцветает на ее лице, когда он будит ее в пустой библиотеке перед тем, как все Маги должны вернуться в свои комнаты, аккуратно касаясь плеча.
Она поднимала голову от книги, моргала часто, отгоняя сон, и улыбалась, глядя ему в лицо, мягко и рассеяно. И ничего не говоря, благодарно сжимала в маленьких ладонях его руку.
То, что он чувствовал при этом, приводило его в бескрайний восторг и тут же ввергало в ужас. Потому что было невозможно. Но все равно, какая-то часть его была слепо горда тем, что такие улыбки она дарит только ему, и жаждала видеть каждый день с утра, рядом…
Хотелось побиться головой об стену, вытрясти эти греховные мысли. Ведь Песнь Света уже не помогала.
Лежа в темноте на узкой койке, в тот вечер, он еще долго смотрел в потолок. Правая рука все еще помнила тепло прикосновения к плечу, с которого сполз ворот слишком большой мантии, ведь сегодня, перед тем как разбудить, он снял перчатку.
В начале лета всегда безумно жарко, и то, что башня находится посреди озера, ничуть не спасает.
Он уже готов умереть, запечься заживо в доспехах, когда мимо его поста проходит Солона. Улыбчивая и свежая, ничуть не тяготящаяся жарой.
Маги.
Она проходит мимо, останавливается, приоткрывает дверь на кухню, что-то спрашивает, давится смешком, когда ей отвечают, а пальцы ее живут своей жизнью.
Доспех в минуту становится холодным, не ледяным, но столь восхитительно прохладным, что он не удерживается от облегченного стона.
Смотрит на нее, благодарно, одними губами шепча «спасибо», и она озорно подмигивает, поднимает вверх руку, показывая четыре пальца.
Заклятия хватит на четыре часа.
Как раз до конца его смены.
Солона уходит, утащив с кухни огромный кувшин клюквенного морса, а он смотрит ей в след и обдумывает ответный подарок.
Раз в несколько месяцев в башню привозят гостинцы – от семей Магов. Их мало, и в основном это письма и вещи. Их досматривают и передают получателям.
Солоне никогда не приходило ни писем, ни тем более подарков. Обычно о таких как она заботились чуть больше, отпрысках знатных семей, но после того, как ее тетя сбежала с отступником, а она родилась с даром… в общем, о ней решили забыть. Отдали в Круг, подальше от дома в Вольной Марке и забыли. Может Дед и возмущался, но точно не мать и не отец, но… она не винила и не жалела. Меньше разочарований от невозможности выйти в Мир.
К тому же, она была еще слишком мала, когда ее забрали, чтобы горевать.
- Эй, Амелл, там и тебе посылка, забирай! – Даже как то удивленно протянула Валерика, высокая девица с яркими черными глазами и способностями к школе энтропии. Бросила ей на кровать маленький сверток. – Небось, ты родственничкам зачем-то понадобилась.
Солона на подначку не среагировала. Все равно та была беззлобной, чисто из неприятности характера. Только смотрела расширившимися глазами на маленький, не больше кулака, сверток
Под чужими взглядами стало неуютно.
Она привыкла к ним, они все привыкли. К неусыпному контролю и невозможности остаться одним. Но такое вот напряженное внимание напрягало, даже после стольких лет.
Поэтому она умерила любопытство и положила сверток под подушку. Стоило вернуться к книге, выпрошенной у библиотекаря на пару вечеров. Но спиной все равно ощущала разочарованные взгляды. Иногда Башня и ее жители были совершенно невыносимы.
У Солоны было всего двадцать минут на то, чтобы помыться, но она решила, что ей хватит и десяти, когда прятала в складках мантии сверток. И теперь, сидя на краю чугунной наполненной водой ванны, дрожащими пальцами разрывала бумагу.
Внутри была маленькая коробочка, коричневая, выполненная из дерева.
Ни записки, ни иных знаков, указывающих на личность отправителя.
Только маленькая деревянная коробочка и тонкая цепочка-браслет в ней. Серебряная и теплая, она откликнулась на прикосновение пальцев – замаскированный сильверит. Тонкое, изящное плетение.
Возможно, семья?
Нет, они бы не прислали без письма, объясняющего подобную щедрость, да и не такие украшения были приняты в их кругу.
У мамы и у бабушки были золотые, тяжелые драгоценности, украшенные камнями…
Нет, не они, не спустя столько лет.
Но кто тогда?
Кто мог прислать ей подобный подарок?
Тем более замаскированный под серебро сильверит, металл, впитывающий магию – даритель знал, кому и что отправляет.
Она фыркнула и скользнула в воду, у нее будет ночь, чтобы все обдумать.
Цепочка, спрятанная от чужих глаз широким рукавом ночной рубашки, приятно грела запястье, а Солона радовалась подарку, уже не стараясь найти причин. Потому что единственным, кто мог его прислать, был тот Храмовник, что часто дежурил рядом с ней. И который вот уже неделю как уехал из Башни.
- Спасибо…
Каллен, которого внезапно вызвали домой на свадьбу брата, вот уже третий день почти бесполезно слонялся по Денеримским рынкам. Официально – он искал подарок брату на свадьбу, но детская кроватка будущему племяннику была куплена еще пару дней назад и уже стояла в его комнате, а искал он совершенно иное – подарок Солоне Амелл.
И чувствовал себя при этом как-то неуютно.
Ну не знал он, что можно подарить девушке, да еще и Магу, к тому же… третий день и никаких идей.
Он облазил весь рынок, даже сунулся в ряды с женскими платьями и быстро оттуда смылся, вовремя вспомнив, что Солона носит мантии, да и недолго проживет платье из антиванского шелка у Магички со склонностью к стихийной школе.
В голове крутились тысячи мыслей, начиная с панических о том, что он так ничего не сможет найти, или ей не понравится, до заставляющих покрываться липким потом от того, что если она догадается от кого подарок… он Храмовник, все Демоны Тени! И не имеет права, но… может все таки спросить у брата?
Он же как-то завоевал свою красавицу Альву. Хотя та по-первости и воротила нос, обзывалась мужланом и посылала далекою тропинкой. Но вот – через три дня свадьба. А если и Солона…
Когда в голову забредали такие мысли, он уже даже не вспоминал о молитвах и Песне Света – было бесполезно. Что толку от них, если в снах последние три года все равно держишь в ладони тонкие пальцы и прижимаешься губами к шее, там где бьется пульс.
Вот только в реальности он не может себе позволить даже этого.
Хотя бы потому, что это опасно – в первую очередь для самой Солоны. Ведь если ему что и грозило – так только отставка. Что с учетом положения его семьи не имело почти никакого значения. А на счет зависимости… он и так принимал лириума в четыре раза меньше, чем полагалось. Конечно, это сказывалось на силе атак, зато и зависимость была на минимуме, хватало одного сильного зелья раз в несколько недель.
Но Солона, если узнают, что она связалась с Храмовником – ее усмирят, и никакие пути отступления не помогут, потому что у нее их нет. Зато есть у него…
Усмиренные… усмиренные, отрезаны от тени, но их изделия все еще пропитаны магией.
Каллен огляделся, бросил взгляд в окно таверны, оценил свое отражение. Сейчас никто бы не смог узнать в нем Храмовника. Без доспеха, в простой рубашке и штанах, он походил скорее на раздолбая-повесу, а через улицу виднелась магическая лавка.
Миловидная эльфийка за прилавком явно была там лишь потому, что протирала пыль, заведением командовал Усмиренный.
Но он мог проконсультировать разве что по полезности вещи, и никак по ее качествам, как подарка для девушки.
- Вы не могли бы мне помочь?
Обратился он к эльфийке, вежливо, с легким поклоном.
Эльфийка похлопала глазами в изумлении, отрываясь от уборки.
- Но чем, господин?
- Я вижу вы работаете здесь довольно давно. И ассортимент знаете, я мог бы спросил хозяина лавки, но я ищу не столько полезную вещь, сколько подарок, девушке, хотя полезные свойства лишними не будут.
- Я… да, конечно, всем, чем смогу. Мэтр Уолш не сможет, да… - Зачастила эльфийка, справившись с удивлением и осознав его проблему. – Господин, кому подарок? Сестре, подруге, матери… возлюбленной?
Каллен с ужасом осознал, что на последнем предположении покраснел, как мальчишка. Но кивнул.
- Последнее.
Ему нравилось, как это звучало.
Они снова встретились в библиотеке.
И первое, что бросилось ему в глаза, тонкая серебряная цепочка на ее запястье.
Было почти шесть вечера. Его смена сегодня была ночной, в комнате крутились ученики, переговаривались, тихо, чтобы не навлечь на себя гнев библиотекаря. Старик, конечно, уже еле передвигался, но молнией от него могло прилететь прилично. Что сильно снижало пыл.
Солона сидела над трактатами по целительству, выписывала что-то в толстую тетрадь. Хмурилась сосредоточено и теребила цепочку, неосознанно, уже почти привычно.
Он занял свое место у колонны, там, где открывался обзор на все помещение и застыл.
Минутные стрелки отсчитывали деления, преходящие в часы, библиотека пустела.
Зажигались свечи, покидали библиотеку ученики. И становилось почти буквально легче дышать.
Пока не стукнуло половину девятого, и библиотека не опустела, он даже не шелохнулся. Цепенел от собственной наглости, от того, что собирался сделать.
Через полчаса Солона должна быть в комнатах.
Но этого времени достаточно, чтобы…
Он подошел, тихо, как только умеют Храмовники во всех своих латах, коснулся ее плеча, ловя вопросительный взгляд. Кивнул, и молча взяв ее ладошку в свою руку, поднес к своим губам, поцеловал в ладонь.
Она вдруг вспыхнула, залилась краской, неровными пятнами по щекам и шее. Пальцы ее задрожали, но ладонь она не отняла. Только протянула другую руку, погладила его по щеке. Тонкая цепочка чуть звякнула о наплечник.
Создатель, как же хорошо.
Просто от того, что маленькая теплая ладошка прижимается к щеке, от того, что пульс бьется под губами, частит, почти срываясь.
И пусто, когда он проводил ее до двери. Ему предстояла ночная смена, а ей ночь в теплой кровати.
И это хорошо, он сегодня точно не смог бы уснуть.
Солона ворочалась в кровати. Перекатывалась с бока на бок, все не находя удобного положения и отчаянно мечтала заснуть. Перед глазами стояло лицо Каллена. Умиротворенное, какое-то почти счастливое, принявшее такое выражение, стоило положить ладонь на его щеку, так как давно хотелось сделать.
Это было неправильно, то так желанно.
Они оба рисковали, но три года…
«Создатель, три года… это того стоило»
Так он сказал и она согласилась.
Три года молчаливой помощи и незаметных знаков.
Три года почти отчаянного отрицания.
Это не приведет ни к чему хорошему.
У них нет будущего, но это неважно.
Все неважно.
Кроме того, что случилось сегодня.
Именно так.
Первый Чародей Ирвинг смотрел на нее изучающее и пытливо. Солона вздрогнула, но взгляд не отвела. Лишь отложила в сторону перо и вложила в книгу закладку.
- Дитя. – Обратился к ней Первый Чародей. – Завтра ночью тебя ждут Истязания. И я искренне верю, что ты готова.
Солона охнула и резко встала со стула.
- Да. Я оправдаю доверие.
- Я верю в тебя, девочка. Ты будешь достойным пополнением Круга Магов.
- Каллен! Каллен! Завтра… Истязания. Я…
- Тише-тише. – Он обнимал ее за плечи, влетевшую в его объятия, как только библиотека опустела. – Все хорошо, ты сильная, справишься.
- Но…
- Все через это проходят. – Ответил он, стараясь, чтобы голос его звучал уверенно, без панических ноток страха. За нее. – И ты пройдешь.
- Да. – Она сняла его руки со своих плеч, сжала в ладонях, подняла лицо, чтобы смотреть ему в глаза. – Но пообещай мне, пожалуйста…
- Что?
- Ты будешь там. – В зеленых глазах отражалась уверенность и решимость. Зрачки почти поглотили радужку. – Ты приведешь меня туда, и если придется, убьешь. Я хочу, чтобы там, в Тени, где реальность остается чем-то зыбким и почти позабытым, я помнила, кто ждет меня там, по обратную сторону.
И он не смог ничего, кроме как пообещать.
- Хорошо. Я буду рядом.
Когда он вызвался присутствовать на Истязаниях Солоны, Грегор как-то странно посмотрел на него, но согласился.
И приказал привести Магичку к часу ночи в верхний Зал.
И теперь они шли наверх. По пустынным коридорам и задам, сквозь тихую ночную библиотеку.
Проходя мимо редких постов Храмовников они разнимали руки, а потом вновь в вцеплялись друг в друга, почти до боли до побелевших костяшек.
В библиотеке, сквозь которую они проходили, она вдруг остановилась, мотнула головой, будто отгоняя мысли, или наоборот, решаясь на что-то, развернулась и еще крепче сжав его руку, втащила в нишу между двумя стеллажами. Обмирая от собственной наглости.
Через пол часа Истязания, а она затаскивает Храмовника в нишу, пропахшую книжной пылью.
Но если не сейчас, то когда?
И пропускает момент, когда Каллен перехватив ее за талию, прижимает ее к стене и целует.
Все еще держа ее за руку.
Обхватывая второй ладонью ее подбородок.
Прихватывая губами губы.
Заставляя цепляться за наплечники и его затылок, притягивая ближе.
Пока хватает дыхания.
- Идем. – Голос у Каллена срывается, когда он прижимается лбом к ее лбу.
- Идем. – Выдыхает Солона, облизывая губы.
Они восстанавливают дыхание еще несколько минут.
До начала Истязания десять минут.
Сегодня это все должно закончиться.
И оно вправду заканчивается.
Солона даже удивлена простотой. Она была готова к искушениям, что ей предложат Демоны. Была готова встретить свои желания и мечты, сбывшимися, и столь сладкими. Но их не было. Был лишь Демон, решивший давить на жалость. И Дух Доблести, общение с которым заняло большее время от пребывания в Тени.
Проснулась она уже в своей кровати.
Из шепотков Учениц – узнала, что вернул ее Каллен. Принес на руках из комнаты Истязаний.
- Тебя Первый Чародей ждет у себя. Просил, чтобы ты поднялась, как проснешься. – Сообщает ей Валерика и с неожиданно светлой улыбкой добавляет. – Поздравляю.
- Спасибо. – Солона кивает ей, а потом неожиданно даже для себя обнимает крепко-крепко.
Валерика хмыкает, но на объятия отвечает. И через несколько секунд добавляет.
- Иди. И скоро жди в гости. Мои Истязания уже не за горами. И уж если и прошла такая заучка как ты, то я точно пройду.
Солона смеется, искренне и радостно, улыбается этой язвительной ведьме и встает с кровати.
И правда, не стоит заставлять Первого Чародея ждать.
Солона почти скачет по ступеням. Радостная яркая. Улыбается всем встреченным на пути, не разбирая Магам или Храмовникам.
Влетает в кабинет Ирвинга, как на крыльях.
Останавливается, приметив гостя.
Она ведет Серого Стража к гостевым покоям. Слушает его рассказы, но мыслями она уже в библиотеке, сидит за широким дубовым столом, чувствуя присутствие Каллена за ее спиной.
Зная что, когда пробьет девять, он подойдет ближе, положит теплые ладони на плечи. И сегодня даже сможет проводить ее до комнаты. Ее личной. И если никого не будет в коридоре, она даже позовет его в гости.
- Подумайте, Солона, нам нужны рекруты. А вы способная юная леди. – Говорит ей Дункан.
- Я подумаю. – Отвечает ему Магичка.
Она и вправду собирается подумать. Возможно это шанс?
Они идут наверх, вдвоем, когда Башня сотрясается от взрыва, идущего откуда-то снизу, возможно из подвала.
Каллен перехватывает ее, перетягивая на себя, когда они падают, оскальзываясь, с лестницы.
И когда Башня перестает трястись, они еще несколько минут лежат, боясь встать, ведь мало ли, тряхнет еще раз.
И в общей панике они слышат, что какой-то ученик и ученица Церкви подорвали комнату с филактериями. Сбежать хотели, вдвоем.
Их поймали, конечно, и сейчас решают, что делать.
Каллен помогает ей подняться, она набрасывает на него малое исцеление и тянет за собой.
Когда они оказываются в ее комнате, она, бегая из угла в угол, рассказывает о том, что сегодня в Башню пришел Серый Страж, предложил ей…
- Это шанс. – Говорит Каллен. Ловит ее за руку. – Для нас обоих.
- Ты хочешь? Правда хочешь…– Ее голос шепот. Она почти не верит…
- Да.
- Тогда…
- Мы пойдем к нему. Стоит уходить пока суматоха, пока не стали восстанавливать филактерии.
Она обнимает его, в который раз прижимаясь к стальному нагруднику.
Он целует ее и думает о том, что они обязаны справиться.
Это их шанс.
Дункан смотрит на них. Юную Магичку и Храмовника, что пришли к нему.
У них с собой почти ничего нет. Небольшие походные сумки не в счет. Смотрит на них и улыбается.
Ведь всегда самыми эффективными группами были те, что состояли из тех, кто прошел Храмовническое обучение и Магов.
И перед ним стояла Двойка. Уже сейчас видно на чем построенная. И за счет чего сильная.
Их еще придется обучать, и им придется многому учиться, но если они выживут после ритуала – им не будет равных.
И это стоит риска.
Стоит.