читать дальше
Часть 3
Она появилась не из тонкой арки врат и даже не из потока света, как описывают книги появление Зодиакальных духов. Ничего не произошло… и Лекс уже опустил руку готовый истерически рассмеяться, как откуда-то сбоку, с балкона раздался голос с чуть уловимыми издевательскими нотками.
- А ты не торопился, парень, я уж думала отзывать ключ назад. Думала, ошиблась в тебе…
Алекс резко обернулся к окну. В неверном мигающем свете молний на подоконнике рядом с кадкой, в которой рос какой-то вьюнок (сестра все время пытается оживить его кабинет) сидела девушка лет семнадцати. Ростом ему где-то немного ниже плеча, одета она была в струящееся по изящной фигуре темно-синее платье без бретелей и рукавов и белую чуть светящуюся в темноте накидку с широкими рукавами, полы которой скреплялись чуть ниже груди брошью – молнией. Почти белые с несколькими золотыми прядями волосы забраны в высокий хвост синей заколкой, а косая челка падает на… Он даже не сразу понял, что на ее лице маска. Настолько она походила на человеческое лицо. Гладкая, белоснежная, с детально прорисованными алыми губами, которые шевелились когда она говорила или улыбалась, брови двигались, мимика была человеческой, вот только обводы, разрезы вокруг каре-золотистых глаз, показывали, что ее настоящее лицо под всем этим… если оно вообще есть. Кто их Духов, пусть и зодиакальных, знает…
- Твое имя?
- Мать всех Гроз.
- Почему ты не принесла ключ сама?
- Так было бы не интересно. К тому же, Близнецы меня любят, я мать и для них…
- Почему я?
- А не много ли вопросов для мальчишки? – Нарисованные, но пухлые, будто настоящие, губы издевательски усмехнулись, а живые карие глаза блеснули смешинками. – Я могу забрать свой ключ когда угодно…
- Забирай! – Лекс разжал пальцы, позволяя золотому ключу упасть на стол с тихим звоном. – Мне не нужны подачки!
Она только рассмеялась, а потом спрыгнула с подоконника и подошла к столу. Подняла со столешницы ключ, повертела его в пальцах. У Лекса сердце в пятки ушло, как всегда сначала делает, а потом думает! Вот сейчас эта странная Дух уйдет, рассыплется в пыль, а он станется без единой возможности сбежать не только самому, но и прихватить с собой сестру. О черт!
Только Лекс открыл рот, чтобы выдавить из себя слова извинения как тонкие пальцы коснулись его щеки, а пухлые фарфоровые губы нежно усмехнулись.
- Вспыльчив, властен, упрям и силен… какое замечательное сочетание. Думаю, мне будет приятно работать с тобой. – Она вложила в его руку свой ключ и согнула его пальцы в кулак, чтобы он сжал его. – Ты станешь великим Магом, мальчик, если я не ошиблась в тебе. А я ошибаюсь редко… очень редко. Помни об этом, Маг…
Ее уход был похож на то, как это описывается в книгах. Поток мягкого серебристого света и она шагает спиной в тепло светящуюся арку, в которой нет ничего кроме серебряных искр…
Лекс облегченно выдохнул и рухнул в кресло, почему-то этот странный разговор вытянул у него столько сил, сколько не вытягивала даже беседа с отцом на повышенных тонах…
Лекс запрокинул голову и прикрыл глаза, проваливаясь в сон в котором ему мерещились фарфоровые губы ярко раскрашенные алым и точно такие же мягкие и розовые губы Магички с портрета, которая улыбалась так, будто сейчас рассмеется…
Малика с самого детства была очень тихой и несмелой, и непонятно во что все это бы вылилось при взрослении, превратилась ли бы она в послушную куклу, не имеющую своей воли или ушла бы в Храм богов? Никто сейчас этого не узнает, потому что когда ей исполнилось пять из Южного поместья в Сердоболья, вместе с отцом вернулся и ее старший брат Лекс.
Появление старшего брата в жизни тихой пятилетней девочки, у которой не было ни единого друга, кроме кукол, произвело эмоциональный взрыв не хуже попавшего в деревянный дом фаербола. Кипящий энергией, веселый, совершенно бесшабашный, непослушный Александр казался ей неземным существом, человеком не из ее тихого мира, и уж точно она не могла понять, как столь яркий человек мог быть ее родным братом, ее родной кровью…
Этим же вечером, в день приезда брата, Малика рассматривала себя в зеркало. Темно-зеленые глаза, черные, длинные, до пояса, волосы, забранные в косу, синее платье, тонкая, бледная, белая кожа. Она была просто маленьким призраком по сравнению с бронзовым от загара братом, который ко всему прочему был светловолосым и голубоглазым. Копия ее отца, а она похожа на мать… только глаза – бабушкины…
Даже сейчас, повзрослев, и смотря на свое отражение в зеркале она не понимала, что могло заставить такого человека как Лекс оставить почти всех своих друзей и остаться рядом с ней. Пусть она и была его сестрой. И за то, что все это время с того самого момента, как вошедший в гостиную мальчишка взял ее за руку, и по-взрослому поднес ее к своему лицу, чтобы коснуться сухими теплыми губами тыльной стороны ладони, произнес – «Я Лекс, твой старший Брат, и я сделаю все, чтобы стать твоим самым лучшим другом…» он был рядом, за это она полюбила брата всем своим хрупким сердцем ребенка, так сильно, как только могла…
Она пронесла эту тихую любовь сквозь годы. Она знала о Лексе, то о чем не догадывался никто. Именно в его плечо она плакала, именно она сдерживала его, когда его Магическая сила выплескивалась волнами в часы гнева. Именно Лекс удерживал отца от решения выдать бесполезную дочь замуж в четырнадцать, а потом и в пятнадцать и шестнадцать лет…
А теперь она могла отплатить ему за все, что он сделал для нее. Поблагодарить за подарки на день рождения. Такие, какие хотела она, а не предписывал этикет, за построенный домик на дереве, за сказки на ночь, за тайные прогулки по городским ярмаркам, за опеку и надежное плечо рядом… за все. Отец обещал отпустить Лекса, дать ему свободу, если она, наконец, подчинится его воле. Она сможет исполнить ту самую мечту брата, которую ему в силу рождения не дано было осуществить…
Малика собирала вещи, памятные вещи, а среди воспоминаний все еще копошилась надежда, что Брат как всегда найдет выход, но с каждой минутой, с каждой вещью, что отправлялась в чемодан, она таяла. Оставляя после себя горькое послевкусие правильно сделанного выбора…
Лекс резко открыл глаза, услышав ржание лошадей во дворе. Гроза закончилась, Отец и Мать отбывали на новый прием к соседям, а, следовательно, нужно было спешить…